class="p1">Тот неопределённо передёрнул плечами. Мол, а что тут такого неординарного может произойти? Всё же, сектор с одиночными камерами, а не тюремный блок с несколькими сотнями заключенных. Даже бунта не устроить.

– Порядок. Ночью привезли троих новичков. Женщина, которую согласно документам признали виновной в шпионаже на Российскую Империю, билась в истерике, требовала её отпустить… Ну мы дали ей успокоительного. Пока вроде в отключке. Даже голоса не подаёт.

Хуан понимающе кивнул. Под успокоительным имелось ввиду ни разу не лекарственный препарат, а хороший удар по голове. После него быстро забудешь о своей надуманной невиновности.

– Ладно. Я в камеру «H-246», седьмой блок.

– Да, я видел ваш запрос. – стражник протянул спецагенту тонкий планшет. – Поставьте подпись о вашем прибытии. Время, – он глянул на наручные часы. – 08:07.

– Конечно.

Хуан взял планшет в руки. Стандартная процедура при посещении тюремного блока. Необходимо отметить время прибытия, номер камеры и цель. Последний пункт требуется только при посещении данного сектора. В остальных только время и номер камеры.

– У него последний день?

– Угу. – Хуан прижал указательный палец к выделенному на экране квадратику, тем самым подтверждая свою подпись.

– Хвала Небесам! Еще одной гнидой станет меньше и христианская земля вздохнёт с облегчением.

Хуан ничего не ответил. А, смысл? Если в первые годы службы в ISS он реагировал точно также, то сейчас относился к такому гораздо проще. Безусловно, каждый отправленный Святым Церковным судом на смерть заслуживал такого наказания. Тут никаких вопросов. Но, радоваться? Нет, Хуан не радовался. Если только за редким исключением. Бывали отдельные персонажи, ни разу не заслуживающие сочувствия. Но в подавляющей своей массе, преступники являлись обычными людьми, по той или иной причине предпочетшие службу врагу, службе Церкви и Империи. Со своей стороны Хуан делал всё для их примирения со Христом. Хотя бы перед смертью. В остальном же… – его работа обнаружить угрозу Церкви и нейтрализовать. Не больше. Не меньше. Этим он и занимался.

– Всё. – Хуан отдал планшет сотруднику и направился по коридору к стальной двери, за которой находился сектор «B-27».

Энтони Трассу, к которому он направлялся действительно оставался один день. Завтра утром ещё до восхода солнца приговор приведут в исполнение во внутреннем дворе штаб-квартиры службы Имперской Безопасности. Тип казни самый стандартный – обезглавливание с помощью гильотины. Энтони уроженец Британских островов с самого рождения имел всё, чтобы стать хорошим законопослушным и главное, полезным гражданином Империи. Отец – офицер Имперской Гвардии, мать – управляющая одного из крупнейших Лондонских Торговых Домов. Однако, в отличие от своих родителей, Энтони Трасс с самого детства избрал тёмную дорожку. В семь лет попал в городскую тюрьму за кражу. Спрашивается, зачем столь обеспеченному ребенку заниматься такими позорными вещами? Вопрос без ответа. Вообще городская стража в любом уголке Империи с воришками не церемонится и без жалости вздёргивает тех на веревке. Лондон не был исключением. Исключением являлся статус воришки. Родителям пришлось сделать хорошее пожертвование, как в городскую казну в общем, так и в карман судьи в частности, и молодой Энтони Трасс отделался отцовскими розгами. Затем сын офицера Имперской Гвардии попал в поле зрения Святой Инквизиции, поскольку в довольно свободной манере позволял себе трактовать Евангелие, балансируя между неприкрытой ересью и извращением Священного Писания. Два предупреждения Трасс проигнорировал, ну а третьего Конгрегация не делает. Энтони Трасс попал в инквизиторий, по обвинению в распространении еретического учения и умышленном противодействии Святой Католической Церкви. Очень тяжкие обвинения, по которым вполне могла грозить высшая мера наказания. Тем не менее, дружеские отношения между отцом Энтони, ставшим к тому моменту легат-генералом Имперской Гвардии, и архиепископом Кентерберийским помогла и на этот раз. Вообще, на Святую Инквизицию невозможно надавить – так во всяком случае говорят. По большей части, это правда, однако бывают исключения. Случай Энтони Трасса стал, как раз таким исключением. Вместо разбирательства, предъявления обвинений и передачи дела в Святой Церковный суд, еретика отпустили под поручительство архиепископа. Казалось, месячное пребывание в подземелье Лондонского инквизитория привело двадцатилетнего юношу в чувство. После возвращения тот взялся за ум: поступил в военную академию, закончил её с отличием и отправился служить Святому Престолу в Новую Гранаду в качестве центуриона Имперской Гвардии. Три года Энтони нёс службу в Новой Гранаде, затем ещё два на территории Новой Кастилии, после чего в ранге трибуна вернулся в родные земли. В Англии пробыл чуть больше года, в основном занимаясь политическими делами. Затем своим же отцом был назначен префектом Гвардии на Сицилии. Вот там Энтони Трасс и попал в поле зрения службы Имперской Безопасности. Наблюдение и разработка велась полгода. Как удалось выяснить, перфект Гвардии имел самые тесные связи с высшим звеном руководства Ордена Ассасинов, передавая тем разведданные по фортификационным сооружениям Империи. Как и в самом первом случае, возник вопрос: зачем? Зачем добившемуся высокого положения в Империи человеку работать на иностранное государство? Деньги? – Энтони Трасс никогда в жизни не имел в них недостатка. Идеология? – сильно вряд ли. Религия? – у ISS не было данных, о принятии ислама префектом Имперской Гвардии. Тогда – зачем? Вопрос оставался без ответа, а масштабы сотрудничества тем временем принимали весьма опасные очертания. Секретному спецагенту ISS, ведущему дело, а им назначили самого Хуана, удалось выяснить, что намечается большая сделка по передачи Ассасинам документов с чертежами разработок новейших систем вооружения, только-только поступивших в Имперскую Гвардию. Пришлось принимать меры и брать зарвавшегося префекта под стражу. Сначала Энтони Трасс отрицал все обвинения, клялся в полном послушании Святому Престолу, преданности Святой Католической Церкви и любви к Христу и Его Матери. Ну-ну, а передача военных секретов, наверное являлась частью той самой любви к Спасителю. С таким же успехом Иуда мог заявлять о своей преданности Учителю. Иисус на Кресте наверняка бы оценил такую шутку. Может даже посмеялся бы.

Впрочем, Энтони Трасс не отличался большой стойкостью. Три раунда допроса сильно изменили первичные показания. Да, он работал на Орден Ассасинов. Да, он сам предложил им свои услуги. Да, он получал за переданные материалы денежное вознаграждение. Зачем пошел на предательство Церкви, Христа и Империи? Просто. Просто? Да, просто. Не было внутри веры, не было трепета перед Таинствами и Церковью, не было желания служить Святому Престолу – потому. Хуана Кортеса подобный результат не удивил. Слишком долго проработал в службе Имперской Безопасности, слишком много предателей видел, слишком разные причины слышал, чтобы удивляться. Энтони Трасс лишь один из многих. Не более.

– Эта? – сопровождающий спецагента стражник остановился у железной двери выкрашенной в тёмно-зелёный цвет с красным крестом посередине.

– Она.

Стражник приложил ладонь к считывающему сканеру сбоку, дождался подтверждения личности, затем провёл карточкой-пропуском по магнитной полосе и набрал пятизначный код. По завершении манипуляций раздался громкий щелчок и металлическая дверь отъехала в сторону.

– Вставай ублюдок! – стражник первым шагнул в камеру и пинками поднял заключенного на ноги. – Давай! Живо! Садись! – он застегнул цепи на ногах и руках смертника, предварительно проверив их длину. – Всё, порядок. – стражник повернулся к замершему в дверях спецагенту. – Мне остаться?

– Не стоит. – Хуан отрицательно мотнул головой. – Я сам справлюсь.

– Понял вас, дон Хуан.

Стражник поспешно покинул тёмное помещение камеры, где помимо железной койки и ведра с отходами имелись лишь голые каменные стены. Хуан поморщился от затхлого запаха грязного тела, мочи и дерьма. За годы работы много к чему привыкаешь, но вот к таким ароматом он привыкнуть так и не смог.

– Ты хотел меня видеть, Трасс? – Хуан сделал несколько шагов вглубь камеры, останавливаясь напротив койки. В серой грязной одежде с бурыми пятнами крови, небритым лицом и длинными спутанными волосами Энтони Трасс совсем не походил на префекта Имперской Гвардии. Сейчас даже бродячий нищий мог бы смотреть на него свысока, и имел бы на то все основания – пусть даже железной монеты нет в кошельке, зато есть подданство Империи. А Энтони Трасс после оглашения приговора лишился и этого. Таков закон: за предательство